Собрание сочинений [Том 1] - Кастанеда Карлос (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
Мы некоторое время молчали. Кажется, мне было пора уезжать, но я никак не мог двинуться. Мысль о судьбе Элихио парализовала меня. Очутился ли он в куполе нашей встречи или задержался в необъятности - образ его путешествия был сводящим с ума. Мне не составляло никакого труда представить это, потому что у меня был опыт моего собственного путешествия.
Другой мир, на который дон Хуан ссылался практически с момента нашей встречи, всегда был для меня метафорой, смутным способом наклеить ярлык на некоторые перцептуальные искажения или, в лучшем случае, - способом говорить о неопределимых состояниях существования.
Хотя дон Хуан и научил меня воспринимать неописуемые черты мира, я не мог рассматривать мои переживания как нечто, стоящее по ту сторону игры моего восприятия, своего рода управляемого миража, который он ухитрился заставить меня испытать или посредством психотропных растений, или путем средств, которые я не мог рационально проследить. Каждый раз, когда это случалось, я заслонялся, как щитом мыслью, что единство «меня», которого я знал, было лишь временно вытеснено. Когда это единство восстанавливалось, мир неизбежно снова становился убежищем для моего рационального «я». Замысел, который Ла Горда открыла своими откровениями, был ужасающим.
Она встала, стащила меня со скамейки и сказала, что я должен уехать до наступления сумерек. Все они прошли вместе со мной к моей машине и мы попрощались.
Ла Горда дала мне последнее указание. Она сказала, что когда я вернусь, я должен ехать прямо к дому Хенаро.
- Мы не хотим тебя видеть, пока ты не будешь знать, что делать, - сказала она с лучезарной улыбкой. Но не задерживайся слишком долго.
Сестрички кивнули.
- Эти горы вряд ли позволят нам надолго остаться здесь, - сказала она и легким движением подбородка указала на зловещие обветренные холмы по ту сторону долины.
Я задал ей еще один вопрос. Я хотел знать, знает ли она, куда Нагваль и Хенаро пойдут после того, как состоится наша встреча. Посмотрев на небо, она подняла руки и сделала ими неописуемый жест, чтобы показать, что этой безбрежности нет предела.
6 Книга. Дар Орла
Пролог
Я антрополог, но эта книга не является научной в строгом смысле этого слова, хотя вдохновила ее антропология - ведь именно в этой области много лет назад я начинал свои полевые исследования. Тогда меня интересовало применение лекарственных растений индейцами Юго-западной и Северной Мексики.
По мере того, как я глубже понимал проблему, исследование лекарственных растений уступало место интересу к системе верований, пограничной по крайней мере для двух культур.
Такое смещение акцентов произошло благодаря индейцу из племени яки (Северная Мексика) по имени дон Хуан Матус, который позднее познакомил меня с доном Хенаро Флоресом, индейцем из племени масатек (Центральная Мексика). Оба они практиковали древнее знание, которое в наше время известно как магия и считается примитивной формой медицины и психологии, фактически же оно является традицией практиков, исключительно владеющих собой, и состоит из чрезвычайно сложных методов.
Эти два человека стали моими учителями, а не просто информаторами, хотя я еще долго упорствовал, без всяких на то оснований, считая своей главной задачей антропологические исследования. Я потратил годы, пытаясь разгадать культурную матрицу этой системы верований, причины ее происхождения и распространения, совершенствуя таксономию и классификационные схемы. И все впустую, если принять во внимание, что в конечном итоге непреодолимые силы, заложенные в самой этой системе, направили мой интерес в иное русло и превратили меня из отстраненного наблюдателя в непосредственного участника событий.
Под влиянием этих людей, как бы излучавших древнюю магическую силу, моя работа начала носить автобиографический характер, в том смысле, что я был вынужден писать о происходящем непосредственно со мной. Автобиография эта весьма своеобразна, поскольку я не веду речь, подобно всякому нормальному человеку, о повседневных событиях моей жизни или о своих субъективных состояниях, вызванных этими событиями. Я пишу скорее о тех метаморфозах моей жизни, которые были непосредственным результатом принятия мной чуждой мне системы идей и действий. Иными словами, система верований, которую я намеревался беспристрастно изучать, поглотила меня, и, чтобы продолжать свои исследования, мне пришлось ежедневно расплачиваться собственной жизнью.
Таким образом, передо мной встала особая проблема - объяснить, чем же я, собственно, занимаюсь. Я очень далеко отошел от того, с чего начинал как антрополог или просто как западный человек, - но должен подчеркнуть еще раз, что все это не плод фантазии. То, что я описываю, для нас совершенно необычно и потому кажется нереальным.
По мере того, как я все дальше проникаю в запутанные лабиринты магии, то, что раньше представлялось примитивной системой верований и ритуалов, оказывается теперь огромным и сложным миром. То, что со мной происходит, не является больше чем-то таким, что известно антропологам о системах верований мексиканских индейцев. В результате я оказался в весьма затруднительном положении. Все, что мне остается делать при подобных обстоятельствах, так это представить все так, как оно происходило на самом деле. Я могу заверить читателя в том, что не веду двойной жизни, и что в своем повседневном существовании следую принципам системы дона Хуана.
После того, как дон Хуан и дон Хенаро, два мага из мексиканских индейцев, сообщили мне то, что сочли нужным или возможным, они простились со мной и исчезли. Я понял, что отныне моя задача - самостоятельно осмыслить и реализовать все, что я от них получил.
В связи с этим я вернулся в Мексику и обнаружил, что у дона Хуана и дона Хенаро было еще девять учеников магии: пятеро женщин и четверо мужчин. Старшую женщину звали Соледад, более молодую - Мария Елена по прозвищу ла Горда, остальные, Лидия, Роза и Хосефина, были совсем юными и их называли «сестричками». Четверых мужчин звали, по старшинству, Элихио, Бениньо, Нестор и Паблито; трех последних называли «Хенарос», поскольку они были учениками дона Хенаро.
Я уже знал, что Нестор, Паблито и Элихио, которого уже не было, - ученики магов, но мне казалось, что четверо девушек - дочери Соледад и, стало быть, сестры Паблито. С Соледад я был знаком не первый год и обращался к ней уважительно - донья Соледад, поскольку она была по возрасту ближе к дону Хуану. Лидию и Розу я тоже знал, но наши встречи были слишком непродолжительны и случайны, чтобы я мог понять, кем они были в действительности. Хосефину и Ла Горду я знал только по именам. Встречался я и с Бениньо, но не подозревал, что он связан с доном Хуаном и доном Хенаро.
По непонятным для меня причинам все они, казалось, так или иначе ждали моего возвращения в Мексику. Они сообщили мне, что я должен занять место дона Хуана как их лидер, их Нагваль, потому что дон Хуан и дон Хенаро покинули нас, и Элихио тоже. И женщины, и мужчины были убеждены, что все трое не умерли, а перешли в иной, отличный от нашей повседневной жизни, однако столь же реальный мир.
Женщины, особенно Соледад, яростно сталкивались со мной со времени нашей первой встречи. Тем не менее эти стычки активизировали мою энергию. Общение с ними внесло в мою жизнь мистическое брожение, в моем мышлении стали происходить разительные перемены, однако не на сознательном уровне, - впервые посетив их, я испытал ни с чем не сравнимое смятение, более сильное, чем когда бы то ни было ранее, хотя под всем этим хаосом я неожиданно обнаружил удивительно прочное основание. В столкновениях с ними я открыл в себе такие ресурсы, о которых даже не подозревал.
Ла Горда и сестрички были совершенными сновидящими; они добровольно дали мне указания и продемонстрировали мне свои достижения. Дон Хуан описывал искусство сновидения как способность владеть своим обычным сном, переводя его в контролируемое состояние сознания при помощи особой формы внимания, которое он и дон Хенаро называли вторым вниманием.
